У каждого в жизни есть даты, которые не забываются. Радостные и печальные, они остаются в памяти навсегда. Не ошибусь, если скажу, что для людей старшего поколения одной из самых трагических дат стало начало Великой Отечественной войны. Черный день в истории нашей большой страны. Четыре года боев, бомбежек, голода, смерти… Потом был победный май, салют, слезы радости и парад Победы.
Для меня Великая Отечественная война особенная веха в жизни: по нашей семье она, злодейка, прокатилась с лихвой, принеся немало невзгод и горя. Бабушка, Ирья Маликина со своим младшим сыном навсегда остались лежать в холодной и далекой архангельской эвакуационной земле, брат моей мамы Сергей погиб в августе 1944-го освобождая Латвию. Сейчас, перечитывая его письма с фронта, узнаешь, какой он был добрый и любящий жизнь парень. Еще один брат, Иван, в тяжелых боях под станцией Мга был ранен и попал в плен, уже потом, после завершения войны, получил 12 лет сталинских лагерей…
Мои родители — Дарья Степановна (в девичестве Маликина) и Василий Васильевич Шахтарины, ветераны Великой Отечественной, прошли трудными боевыми дорогами…
С детства помню песни военных лет, их за праздничным столом всегда пели многочисленные гости нашего дома, бывшие сандружинницы 85-ой отдельной автосанитарной роты 26 армии 54-ой стрелковой дивизии. Они собирались с мужьями, которые все, без исключения, были участниками Великой Отечественной. Помню, как дядя Антон Биргет, так мы дети между собой его называли, седовласый и немного грозный с лица, красивым баритоном заводил:
… Помню знакомый родной силуэт.
Синий жакет, синий берет,
Длинная юбка, девичий стан,
Мой мимолетный роман.
А уже повзрослевшие, те девочки военного 1941-го, подхватывали:
…Таня, Танюша, Татьяна моя,
Помнишь ты знойное лето — это?
Как же смогли мы с тобой позабыть,
То, что смогли пережить.
Конечно, в нашем доме пели и другие песни, но эта. Она врезалась в мою память и и до сих пор не отпускает.
Восемнадцатилетние калевальские девчонки, они 8 июля 1941-го добровольцами ушли на фронт. Их было восемнадцать, красивых, совсем молоденьких, не успевших насладиться радостью юности…
Машенька, Женечка, Дашенька, Олечка, Настенька — так даже в престарелом возрасте они ласково обращались друг к другу — ежегодно 9 мая собирались вместе, вспоминали военные будни.
Но шло время, их за праздничным столом собиралось все меньше… Наступил момент, когда мама осталась одна. Это случилось в победный май 2006 года. Никто не мог в этот день скрасить ее одиночества и запеть как прежде: «…Таня, Танюша…». Правда, в далеком Мурманске этот день Победы отмечала Женя Торвинен, боевая подруга, с которой были пройдены километры военных дорог. Она оказалась в заполярном городе уже после войны, когда позволяло здоровье приезжала на свою малую родину. -го мая 2006 года они, конечно же, созвонились, по телефону поздравили друга, справились о здоровье, бодрились… Моей мамы не стало в этот же год в декабре.
В семье каждого ветерана кроме боевых наград хранятся реликвии военных лет. Священным для меня стал фронтовой дневник моей мамы. Правда, в нем написано больше песен, тех, что пели девчонки 85-ой отдельной автосанроты в свободные от войны минуты. Старенькая, израненная временем тетрадь в линеечку. И первая запись: «Эх, как бы дожить бы, до свадьбы женитьбы… Дремучий лес, землянка, 30.01.42 г.». А чуть ниже еще одна запись: «Мне кажется, что когда вся эта волынка (война) кончится, не раз вспомнятся эти армейские дни, прожитые в условиях суровой войны. Вместе с этим останутся воспоминания о фронтовых товарищах, как о мальчиках, так и о девочках. А сколько их? Не перечислишь и, между прочим, они самые дорогие на свете, ибо с ними приходится делить и радость, и горе. Сегодня, например, в клубе танцы, но нас не пустили. А как обидно! Сидим в землянке, занимаемся личными делами. На улице сильный мороз. «Vihreät» (пограничники) ходят по нашей улице туда и обратно, но к нам нельзя: на улице часовой. Ладно, возможно все это скоро кончится. 125 км. Ухта-Кемь. Отбой! Отбой!»
Но война кончилась не скоро. Впереди было еще три тяжелых года, предстояло пройти Карельский фронт, Норвегию, Венгрию, Югославию, Чехословакию, Австрию.
«23 февраля 1942 года. Сегодня праздник — день Красной Армии. В честь праздника у нас были лыжные соревнования. Результаты хорошие: 1, 2, 3 места — наши! Вечером концерт и танцы. Мы там были. Погода тепленькая такая…»
Пусть не подумает читатель, что фронтовая жизнь девчонок была усыпана танцами и праздниками. Нет. Они каждый день по бездорожью, под бомбежками и обстрелами вывозили раненых из прифронтовых госпиталей.
В начале 60-х моя мама собрала нас, ребятню с калевальских улиц Школьная и Антикайнена в поход в район Ухтинской ГЭС, той, которая была возведена еще в 1927 году. Мы думали, что идем знакомиться с работой станции, но все получилось иначе: мама привела нас в свое военное прошлое. Мы увидели песчаную дорогу и рядом по склону холма длинный ряд уже полуразрушенных землянок. Оказалось, что здесь стояли подразделения 54-ой стрелковой дивизии, которые сдерживали наступление врага на Ухтинском направлении. Мама долго искала свою землянку: прошло ведь уже почти тридцать лет. Очень переживала, а потом, соорентировавшись, нашла место, где стоял полевой госпиталь. Тот, куда привозили раненых бойцов и где им оказывали первую медицинскую помощь. Мама узнала место, где нашли свой последний покой умершие в госпитале от ран солдаты. На одной из сосен мы увидели табличку с надписью, выбитой на крышке консервной банки: кто здесь похоронен и когда. Мы ее сняли, а потом отдали в наш райвоенкомат. К своему стыду не знаю, что было дальше. Ничего об этом не говорила и мама.
А еще она показала нам дорогу; лежневку, ведущую от прифронтового госпиталя длиной в два километра, которую девочки 85-ой автосанроты выкладывали своими руками. Сейчас ее уже нет: засыпана песком и заглажена грейдером.
Я помню рассказы мамы о том, как они вывозили раненных бойцов в кемский госпиталь. Почти двести километров ухабистой непроезжей дороги, крытая машина, на крыше которой красный крест. Но для врага он не имел никакого значения: бомбили и обстреливали по всему пути следования. Сколько раз санитарная машина при налете вражеской авиации заворачивала в первую попавшуюся на дороге отворотку, сколько раз сопровождавшие раненных калевальские девчонки выносили немощных бойцов из машины, а потом вновь их «загружали». После каждого обстрела они считали количество пробоин в кузове и надеялись на благополучное возвращение в часть.
Все плохое девочки пытались забыть, и в то лихолетье старались радоваться каждому новому дню жизни.
… И снова из дневника: «Лоухи-Кестеньга. Последний день на Карельском фронте. Теперь, путь-дорожка дальняя. Жалко оставлять зачарованный карельский лес. Да, ерунда! За все прошедшее время пришлось оставить не только красивые места, но и многих хороших фронтовых товарищей, которые больше никогда не вернутся. Особенно после боя. Их много…»
Долгие военные дороги. Калевальские сандружинницы уже на Северном фронте. «Северное Заполярье, где бушует полярное море, не зная ни о чем. А мы, воины Красной Армии, очищаем край от гитлеровцев. Скоро им на этом участке фронта придет «капут». Петсамо и ряд норвежских городов уже наши. Норвегия, Киркинес», — это тоже запись из дневника мамы.
Тихоходные паровозы везли бойцов на запад, все ближе к победе. Транспортировка, перевязки и уход за раненными. Повседневная фронтовая работа. Но, что ни говори, молодость берет свое. И даже суровый военный Устав не может здесь помешать: нет-нет, да и получишь наряд вне очереди. «Еще вчера в это время мы были на родной советской земле, на станции Рене, где произошли большие «события». Нас было 8 «отважных», но наказали только двоих. Настроение ужасное, но ничего, пройдет. 2 марта 1945 года, Румыния». И еще одна запись, тоже о наряде вне очереди. «Венгрия, около города Сомпотель, в деревушке у речки… И надо же из-за пустяка случиться таким неприятностям. И когда все это кончится? Желательно, чтоб скорей. Потом, когда я сниму эту «серую шкуру», встретиться бы с некоторыми военными, с теми, кто действует не по справедливости. А я, да и многие из наших «гвардейцев», любят справедливость. Очень уж тяжело на душе, но переживу. Девчата, это все за купание на речке».
А это уже в Югославии, 8 марта 1945 года, г. Субботица. «Сегодня праздник и, что самое главное, лично наш — женский. Едем все дальше и остановились лишь на некоторое время. Ходили в город. Видать он был красивым, но сейчас… В честь праздника на вокзале под руководством главного танцора Шмигельского организовали танцы. Танцоров порядочно. А на улице совсем лето». Война шла к завершению…
Все фронтовики говорят, что майский день Победы 1945 года был солнечным. Наверное, это еще и от многочисленных салютов, которые грохотали на всех фронтах. Из дневника: «В вагоне. Едем домой. Остановились на сутки в столице нашей Родины городе Москва. Здесь кругом все наши фронтовые друзья. Скоро мы разойдемся, разъедемся по всем уголкам Советского Союза, но будем вспоминать друг друга. Да и есть что вспомнить за эти годы. Эх, если б еще раз встретиться, всем вместе…»
Надежда ВАСИЛЬЕВА
